Page 116 - EMCAPP-Journal No. 3

Christian Psychotherapy

She was indeed the “mature” client. It was not easy for me сопровождались нарастающим чувством опасности,
to add anything to this picture. It was as if she said “I un- хотя не было ничего опасного в характере Татьяны
derstand everything myself. What else can be done with или ее поведении в терапии. При более глубоком
it?” Her description of herself was eloquent; the words анализе своих чувств, терапевт предположил,
were strong and righteous. Her pain sometimes poured что это отклик от ощущения бремени греха и
out in tears. I was interested why I felt no empathy for злоупотребления, которые душа пациента принесла в
her and heard no repentance in her words. I felt myself to терапию. Это был внутренний мир травмы Татьяны,
be in a courtroom where the client was the judge and the в котором насилие активно действовало. Это
one in charge at the same time. She was charged in her чувство тяжести было доминирующим чувством на
inhumanity towards “her neighbor” and towards herself. протяжении всех сеансов. Далее в ходе терапии были
The accusations came from the “Image of God” which некоторые „лучи света“, в эти моменты атмосфера
had a serious lack of love and forgiveness. There was a ju- прояснялась и наступало чувство безопасности и
ridical life of the Spirit in her soul. This “crime-and-pu- облегчения. Эти моменты очень важны в терапии,
nishment” mode of the soul’s living made her suffer; she они являются «местами надежды“ в прекращении
wept many times during the therapy. At these moments внутренней войны в душе пациента.
I may look heartless from the outside but I heard no real Чувство опасности отражает эффекты насилия во
feeling in what she was saying. I supposed that there was внутреннем мире Татьяны – постоянный и очень
no real encounter of her psychic reality with the image of эффективный процесс уничтожения каждого
God. The word of God (and, consequently, anthropolo- проявления правды в жизни души. Эта “темная ночь
gical hypostasis) was represented in her consciousness as души” является переживанием, образовавшимся в
the projection of the real word of God. That was her “own результате разделенности ипостасей души. Возникшее
image of God”, which she understood from the judging напряжение из-за отделения антропологической
function. It was his role to accuse her as the perpetrator. ипостаси от исцеляющей ипостаси было испытано
Similarly, healing hypostasis was represented through Татьяной на психологическом уровне как результат
projection in the consciousness of the patient. The pro- греха в ее отношениях с людьми и неспособностью
jection of the healing hypostasis in her consciousness had Татьяны жить согласно ее „человечности“. Слово
its own ideas of healing (Salvation). Tatiana’s accusing of „человечность“ использовалось ею много раз,
herself was basically meant to correct her. Both projec- чтобы подчеркнуть противоречие между способом,
tions were included into psychological hypostasis as the которым она жила и ее глубоким чувством
“essence” of the hypostases. By having included the ideas правильного отношения к людям. Диссоциированная
of hypostases into her psychic reality, she reached “un- идентичность часто порождала в ней чувство
derstanding” of her inner world. By this the “unity” of the «изгоя», о чем она рассказывала в терапии с глубокой
soul was reached. All soul hypostases became absorbed скорбью; после этого ее «внутренний агрессор»
by psychic reality and lost their energy as soul troposes. активизировался, что наполняло ее подавленным
They amplified by them the assembly of the inner images гневом и недовольством по отношению к себе.
in psychic reality of a patient. Through this the fullness Боль души из-за неспособности души быть
of soul life was diminished and equated to intrapsychic интегрированной можно было услышать из
images of a patient. Psychological hypostasis, being se- описания внутреннего мира Татьяны. Семантически
parated from interaction with other hypostases and their оно вращалось вокруг «жестокостей войны» в ее
word, took the dominant role and within the dissociated внутренней реальности. Ее рассказы показали,
personality of the patient had created its own compositi- что ипостаси находятся в оппозиции друг к другу.
on of the soul, in which violence became an inalienable Каждая история повествовала об ее отношениях с ее
quality of the soul’s living. This was done by the media- собственным «человеческим» (образ Божий в ней).
ting role of the “inner abuser” who created the most pic- История состояла из двух основных частей: более
turesque stories of her failed efforts to be humane; these глубокое понимание того, какие отношения должны
stories again made her suffer greatly. So Tatiana presen- быть с Богом и людьми и ее „настоящий“ образ себя,
ted in her narration two confronting stories: “I myself, который «открывался» ей каждый раз, когда она
my humanity, my living and healthy parts” versus “my встречалась с этим пониманием. Она чувствовала
‘victim-aggressor’ identity, my inner violence, fear, pain, большое разочарование тем, что она обнаруживала
chaos and war”. в себе, как человеке. Терапевт слышал глубокую
We believe that Tatiana understood her pain as the “boi- тревогу в том, что она испытывала в присутствии
ling point” of her sufferings, but what the therapist felt антропологической ипостаси. Отношения с
and realized was that under that point there was a great собственным «человеческим» были будоражащими,
body of true suffering and pain, lying in the depths of the напряженными, противоречивыми.
soul. It is in that deep pain that the therapist has partici- Примерно восемьдесят процентов историй Татьяны
pated with her in sympathy. The therapist felt that burden были рассказаны в самоосуждающей манере.
of sin as their own: heavy, real and painful. The therapist’s Основной темой этих историй была сильная боль,
soul has to carry this burden solely, as for the client on которую она чувствовала в отношениях с людьми.
that level of suffering this discourse would be rather phi- Результатом ее саморефлексии были подробные
losophical than psychological. психологические описания понимания ею мотивов,

116